Кил Грин. Мистический роман - Низам Маммад

– Уоу-уоу, чувак… Да на тебе лица нет! Что стряслось?

– Ничего! – хмыкнул Грин. – Просто не вставляет.

– Оооо! – воскликнул Хардман в ответ так, будто Грин поведал о чем-то приятном.

– Что? Да ты пьян в хлам, мужик…

– Нет же! Я просто знаком с тем, кто тут торгует настроением.

Жак затряс руками в диком танце, болтая головой так, будто там у него запрыгала ртуть и закачала череп в разные стороны.

– Это уже интересно, – пробубнил под нос Кил и улыбнулся, провожая взглядом дикую пляску друга.

Жак не унимался и с закрытыми глазами кружил по своей оси, обогащая свой танец все новыми нелепыми элементами, пока не поднял руки вверх, от чего его футболка задралась чуть-ли не до самого подбородка.

– Хочешь? – схватил Жак Кила за плечо.

– Тебя, что ли? – захохотал в ответ Кил.

– Да нет же, – пьяно махнул рукой Жак. – Настроения хочешь?

– Еще бы! – подтвердил Кил. – Ради него я даже не стал прерывать твой танец, чтобы не сбить тебя.

– Чегоо? – похоже, голова Жака была так затуманена алкоголем, что он не улавливал смысла предложений, состоящих не более, чем из трех или четырех слов.

– Гони настроение, дурень… – грозно распорядился Кил.

– Ах, вот ты о чем! – улыбнулся Жак алчной улыбкой, снова схватил Кила за плечо, затем начал указывать носом в сторону уборных. – Видишь того китайца?

Кил прищурился и напряг зрение. Прямо между дверями в уборные, перед искусственной пальмой напряженно стоял парнишка с блестящими белоснежными волосами, в красной куртке Yankees, зеленых джинсах и разноцветных кроссовках.

– Того, что ли? – спросил Кил, также указав на него носом.

– Того саааамого, – запел Жак так, будто речь шла о каком-то полезном микробе, рассматриваемым в микроскоп. – У него есть «ушки».

– Что у него есть??? – непонимающе переспросил Кил Грин.

– Да «ушки» у него есть… Ты чего, отсталый?

– Какие еще…

– Ооо… «Ушки» – это что-то, что куда похуже всяких там ЛСД, экстази или что бы там ни было. Тот черт является одним из открывателей данного «движа». Он – студент Вашингтонского медицинского университета. И это для нас они «ушки». А для него они являются чем-то типа ляма в кармане. «Ушкам» нет еще и года, так что ему еще предстоит на них заработать. Совсем скоро они разлетятся по всему свету быстрее звука. Появится новый крутой игрок, и по всему миру «ушки» будут штамповать, как марки с изображением Уильяма… ну, как там его… – Жак запутался.

– Что-то со слухом… – хотел поинтересоваться Кил.

– Нет. На самом деле у них нет ничего общего со слухом или его отсутствием. Они лишь формой напоминают человеческие уши.

– Ближе к теме. Вот… бери… – Кил затолкал в карман Жаку несколько сотен. Возьми мне, себе и Нельсону.

– Да не вопрос…

Жак спешно удалился в сторону китайца, а Кил вновь прищурился, следя за ним. Жак подошел к торговцу «наркотой» как к другу, с которым провел в одних дворах все детство. Похлопал его по плечу, по-видимому сказал что-то, и они не спеша перешли в уборную с изображением джентльменского цилиндра.

Кил отвернулся к стойке бара и продолжил пить красноватый алкогольный коктейль. Он успел сделать несколько глотков, как Жак вернулся и толкнул друга плечом.

– Готово. Готово, мужик, – повторил он.

Кил повернул голову к нему. Жак выглядел крайне довольным, будто только что достал что-то, что в силах продлить жизнь друзей на десяток лет.

– Зови Нельсона.

– Ага… – подтвердил тот, заметно шатаясь. Кил понял, что данное поручение может показаться пьяному другу сверхсложным и невыполнимым.

– Ладно, ладно… – пожалел его Кил. – Ты иди и жди нас в кабинке. Мы мигом.

Жак улыбнулся в ответ и заковылял в сторону уборной, а Кил повернулся в сторону танцующей толпы и, увидев в ней Калеба Нельсона, незамедлительно направился к нему. Он все еще прижимал к себе пьяную бабу, а та орала и прижимала его за волосы к своей полуобнаженной груди. Кил бесцеремонно вцепился в рубашку Калеба руками и потянул к себе.

– Нам нужно идти, – сказал он то ли Нельсону, то ли его сильно подвыпившей подружке.

– Оу-оу, мужик. Видишь, я занят,

Кил в свою очередь демонстрировал полную нейтральность к происходящему и, словно коп, тянул преступника в отделение полиции. По дороге он также игнорировал вопросы друга и спокойно направлялся в сторону грязного места встречи.

Пихнув перед собой дверь ногой, Кил затолкнул Нельсона в дверь. Только в этот момент он задумался, ради чего он притащил его с собой, ведь он и так невменяем. Но было поздно. Жак шутливо схватил Нельсона с криком «Принял!» и толкнул в пустующую кабинку. Затем прошел в нее сам. За ними прошел Кил Грин. Закрыв дверь на защелку, Кил повернулся в сторону Жака. Тот достал из кармана маленький пакет и, насколько позволял ему затуманенный рассудок, аккуратно высыпал содержимое пакета в ладонь.

– Что это? – удивился Калеб Нельсон и картинно почесал висок, чудом не проколов себе глазное яблоко.

– «Ушки» – начал объяснять Жак Хардман. – Новое изобретение наших братьев-студентов из столичного медицинского университета. Редкое дерьмо. Пострашней бомбардировки в Хиросиме и Нагасаки. И все в одной таблетке. Но, не вызывает привыкания… И никаких побочных эффектов тоже нет.

– Побочных эффектов? – засмеялся невменяемый Нельсон.

– Никаких, – уверенно ответил Жак. – Только чистое удовольствие и полет.

– Подожди, подожди… – внезапно остановился Кил. – Калеб, ты же спортсмен. Неужто ты примешь эту дрянь?

– Ахахахах!!! – громко, как горилла, засмеялся Нельсон. – Ты что, не видишь, что я пьян? Я и так нарушил спортивную диету.

– Ты знаешь, о чем я говорю, мужик… – сказал Кил.

– Один разок – ничего не будет, – махнул рукой Калеб. – Я и с химией в зубах пробегу больше, чем тебе удастся проехать на своей красной «крошке».

– Хватай, – распорядился Жак. Нельсон открыл ладонь, и Жак выронил на нее одну таблетку в форме морской раковины или человеческого уха.

– Теперь ты, – повернулся он к Килу.

Кил также выхватил свою долю. Друзья чокнулись кулачками и глотнули таблетки.

– За безудержное веселье, – успел при этом процедить сквозь зубы Калеб Нельсон.

Безвкусная таблетка лихо скользнула по небу и ушла в горло. Чуток зашипела и проскользнула дальше по трубе в глотке. Не успел Кил поднять глаза, как его охватило легкое головокружение в кабинке. Ему стало душно в закрытом помещении и, толкнув защелку, он выбежал в зал.

Теперь перед ним была совсем другая картина. Весь ночной клуб, как одно большое светящееся существо, вдоль и поперек пылал под обстрелом разноцветных лучей. Они проходили сквозь зеркала, сквозь стеклянную посуду и даже сквозь людей, которые, будучи одурманенными звуком, плясали, изображая элементы тайных обрядов. Полуобнаженные фигуры женщин, выглядевших, как Афродиты двадцать первого века, извивались и мешались с толпой. Тонны и тонны киловатт звука обрушивались на танцпол, который в миг превратился в самый эпицентр мира – в эпицентр гремящей музыки, пылкого счастья и бронзового разврата. Кил поднял руки выше. То, что творилось с ними, не подчинялось никакому объяснению. Руки, словно стеклянная посуда, покрывавшая стойки бара, стали прозрачными ради одного – ради лучей света, которые проходили сквозь них, как нож сквозь масло. Они то поблескивали звонкими хрусталем, то принимали пурпурный цвет, чередовались оттенками от бледно-желтого и до темно-синего. Кил опустил руки, потер их о джинсы и снова поднял. Не заметив никакого изменения, он с недоумением оглянулся. Как раз за ним, словно образовывая чертов треугольник, стояли Жак и Калеб. У обоих было такое выражение лица, будто они только что пережили перерождение или что-то очень зрелищное. У обоих глаза на выкате, они смотрели по сторонам, пока Калеб не завопил что есть мочи и не побежал в самый эпицентр эпатажного веселья. Жак Хардман и Кил Грин понеслись галопом за ним и также, как «рыбки Тамагочи», стали все повторять за ним. Музыка лихо вскружила голову всем троим. Особенно Килу, который накануне пребывал в депрессивном настроении. Он чувствовал себя, как Бог. Он чувствовал, как по его венам вместо крови текла зеленоватая жидкость, полученная из янтаря, которая так притягивала всех особей женского пола, что находились вокруг. Он видел все, что творилось в клубе, даже с закрытыми глазами. Даже то, что происходило на кухне заведения, в погребе и в колонках, передающих божественный бас, который получал отдачу в десятках и сотнях душ, слившихся воедино, исполняя танцы, которыми управлял сам дьявол.

– Слышишь? – кричал Жак, прижав губы к самому уху Кила, который расставил руки, стоя в самом центре танцевальной зоны.

Он повторял вопрос. Повторял и повторял. Десятки сотен раз, пока Кил не фыркнул в ответ.